Сначала Алиса была ребенок как ребенок. Лет до трех.— Вы не могли бы помочь…
Сначала Алиса была ребенок как ребенок. Лет до трех.
— Вы не могли бы помочь нам? — сказал марсианин. — Все посольство не спит. Мы перерыли все энциклопедии, изучили видеофонную книгу, но не можем найти, кто такая баба-яга и где она живет…
Я всем говорила, что я твоя дочка. И меня пустили.— Ты знаешь, что пользоваться знакомствами для личных целей нехорошо?— Но ведь, папа, маленькому Бронте, может быть, скучно без детей, вот я и пришла.
— Чей это ребенок? — строго спросил профессор Яката.Я чуть сквозь землю не провалился. Но Алиса за словом в карман не лезет.— Я вам не нравлюсь? — спросила она.— Нет, что вы, совсем наоборот… Я просто подумал, что вы, может быть, потерялись… — Профессор совсем не умел разговаривать с маленькими девочками.
А еще через минуту я услышал, как рядом кто-то ахнул. Я обернулся и увидел, что Алиса уже перебралась через барьер, соскользнула в загон и побежала к морде бронтозавра.
В руке у нее была белая булка.— Ешь, Бронтя, — сказала она, — а то они тебя здесь голодом заморят. Мне бы тоже на твоем месте надоели бананы.
И не успел я добежать до барьера, как случилось невероятное. То, что прославило Алису и сильно испортило репутацию нам, биологам.Бронтозавр поднял голову, посмотрел на Алису и осторожно взял булку у нее из рук.— Тише, папа, — погрозила мне пальцем Алиса, увидев, что я хочу перепрыгнуть через барьер. — Бронтя тебя боится.— Он ей ничего не сделает, — сказал профессор Яката.Я и сам видел, что он ничего не сделает. Но что будет, если эту сцену увидит бабушка?
— Я немного поплакала, а потом решила идти домой.— А как ты догадалась, куда идти?— Я забралась на горку, чтобы посмотреть оттуда. А в горке была дверца. С горки ничего не было видно. Тогда я вошла в комнатку и села там.— Какая дверца? — удивился марсианин. — В том районе только пустыня.— Нет, там была дверца и комната. А в комнате стоит большой камень. Как египетская пирамида. Только маленькая.
Помнишь, папа, ты читал мне книжку про египетскую пирамиду?Неожиданное заявление Алисы привело в сильное волнение марсиан и Назаряна, начальника спасателей.— Тутексы! — закричали они.— Где нашли девочку? Координаты!И половину присутствующих как языком слизнуло.
Через два месяца я прочел в журнале «Вокруг света» статью под названием «Вот какими были тутексы». В ней рассказывалось, что в марсианской пустыне удалось наконец обнаружить ценнейшие памятники тутекской культуры. Сейчас ученые заняты расшифровкой надписей, найденных в помещении. Но самое интересное — на пирамидке обнаружено изображение тутекса, великолепное по сохранности. И тут же была фотография пирамидки с портретом тутекса.Портрет показался мне знакомым. И страшное подозрение охватило меня.— Алиса, — очень строго сказал я, — признайся честно, ты ничего не рисовала на пирамидке, когда потерялась в пустыне?Перед тем как ответить, Алиса подошла ко мне и внимательно посмотрела на картинку в журнале.— Правильно. Это ты нарисован, папочка.
Только я не рисовала, а нацарапала камешком. Мне там так скучно было…
Алиса познакомилась с Полосковым на встрече этой экспедиции. Я не знаю, как она это устроила: у Алисы широкие связи. Так или иначе, она оказалась среди ребят, которые принесли космонавтам цветы. Представьте мое удивление, когда я вижу по телевизору — бежит Алиса по летному полю с букетом голубых роз больше ее самой и вручает его самому Полоскову.Полосков взял ее на руки, они вместе слушали приветственные речи и вместе ушли.Алиса вернулась домой только вечером с большой красной сумкой в руках.— Ты где была?— Больше всего я была в детском саду, — ответила она.— А меньше всего где ты была?— Нас еще возили на космодром.— И потом?Алиса поняла, что я смотрел телевизор, и сказала:— Еще меня попросили поздравить космонавтов.— Кто же это тебя попросил?— Один человек, ты его не знаешь.— Алиса, тебе не приходилось сталкиваться с термином «телесные наказания»?— Знаю, это когда шлепают. Но, я думаю, только в сказках.— Боюсь, что придется сказку сделать былью.
Почему ты всегда лезешь куда не следует?
Как-то Алисе не спалось. Она капризничала и требовала, чтобы я читал ей про доктора Айболита.— Некогда, дочка, — сказал я. — У меня срочная работа. Кстати, тебе пора читать книжки самой.— Но это же не книжка, а микрофильм, и там буквы маленькие.— Так он звуковой. Не хочешь читать — включи звук.— Мне холодно вставать.— Тогда погоди. Я допишу и включу.— Не хочешь — Шушу попрошу.— Ну попроси, — улыбнулся я.И через минуту вдруг услышал из соседней комнаты нежный микрофильмированный голос:«…И еще была у Айболита собака Авва».Значит, Алиса все-таки встала и дотянулась до выключателя.— Сейчас же обратно в постель! — крикнул я. — Простудишься.— А я в постели.— Нельзя обманывать. Кто же тогда включил микрофильм?— Шуша.Я очень не хочу, чтобы моя дочка выросла лживой. Я отложил работу, пошел к ней и решил серьезно поговорить.На стене висел экран. Шуша орудовал у микропроектора, а на экране несчастные звери толпились у дверей доброго доктора Айболита.
— Как ты умудрилась так его выдрессировать? — искренне удивился я.— Я его и не дрессировала. Он сам все умеет.Шуша смущенно перебирал передними лапами перед грудью.Наступило неловкое молчание.— И все-таки… — сказал наконец я.— Извините, — раздался высокий хрипловатый голос. Это говорил Шуша. — Но я в самом деле сам научился. Это ведь не трудно.— Простите… — сказал я.— Это не трудно, — повторил Шуша. — Вы сами позавчера показывали Алисе сказку про короля богомолов.— Нет, я уже не о том. Как вы научились говорить?— Мы с ним занимались, — сказала Алиса.— Ничего не понимаю! Десятки биологов работают с шушами, и ни разу ни один шуша не сказал ни слова.— А наш Шуша и читать умеет. Умеешь?— Немного.— Он мне столько интересного рассказывает…— Мы с вашей дочкой большие друзья.— Так почему же вы столько времени молчали?— Он стеснялся, — ответила за Шушу Алиса.Шуша потупил глаза.
— Сегодня он придет.— Кто — он?— Мой привидений.— Привидение — оно, — автоматически поправил я, не сводя глаз с робота.
— Хорошо, — не стала спорить Алиса. — Пускай будет мой привидение. А Коля отнял у близнецов орехи. Разве это не удивительно?— Удивительно. Так что ты говорила о привидении?— Он хороший.— У тебя все хорошие.— Кроме Коли.— Ну, кроме Коли… Я думаю, если бы я привез огнедышащую гадюку, ты бы с ней тоже подружилась.— Наверно. А она добрая?— С ней еще никто не смог об этом поговорить. Она живет на Марсе и брызгается кипящим ядом.— Наверно, ее обидели. Зачем вы увезли ее с Марса?Тут я ничего ответить не смог. Это была чистая правда. Гадюку не спрашивали, когда увозили с Марса. А она по пути сожрала любимую собаку корабля «Калуга», за что ее возненавидели все космонавты.
Уже на пути домой я вспомнил, что забыл уложить Алису. Я прибавил шагу.Свет на террасе не был потушен.Там Алиса демонстрировала свой гербарий и коллекцию бабочек невысокому изможденному японцу. Японец держал в руках кастрюльку и, не сводя глаз с Алисиных сокровищ, деликатно ел манную кашу.Увидев меня, гость низко поклонился и сказал:— Я — профессор Кураки, ваш вечный слуга.
Вы и ваша дочь спасли мне жизнь.— Да, папа, это мой привидение, — сказала Алиса. — Теперь ты в них веришь?— Верю, — ответил я. — Очень приятно познакомиться.
— Зачем они все бегают? — спросила она, не поздоровавшись.— Кто «они»? Надо говорить «здравствуй», если не видела с утра своего единственного отца.— С вечера. Я спала, когда ты уехал. Здравствуй, папа. А что случилось?— Лабуцильцы потерялись, — ответил я.— Я их не знаю.— Их никто еще не знает.— А как же они тогда потерялись?— Летели на Землю. Прилетели и потерялись.Я чувствовал, что говорю ерунду. Но ведь это была чистая правда.Алиса взглянула на меня с подозрением:— А разве так бывает?— Нет, не бывает. Обычно не бывает.
— Я испугалась, что я их видела.— Как так?!— Да никак, я пошутила…Я вскочил со стула. Вообще-то Алиса большая выдумщица…— Я не ходила в лес, папа. Честное слово, не ходила. Я была на полянке. Значит, я не их видела.— Алиса, выкладывай все, что знаешь. И ничего от себя не добавляй. Ты видела в лесу странных… людей?— Честное слово, я не была в лесу.
— Ну хорошо, на поляне.— Я ничего плохого не сделала. И они вовсе не странные.— Да ответь ты по-человечески: где и кого ты видела? Не мучай меня и все человечество в моем лице!— А ты человечество?..— Послушай, Алиса…— Ну ладно. Они здесь. Они пришли со мной.Я невольно оглянулся. Терраса была пуста. И если не считать ворчливого шмеля, никого, кроме нас с Алисой, на ней не было.— Да нет, ты не там смотришь, — Алиса вздохнула, подошла ко мне поближе и сказала: — Я их хотела оставить себе. Я же не знала, что человечество их ищет.И она протянула корзинку с земляникой. Она поднесла мне корзиночку к самым глазам, и я, сам себе не веря, ясно разглядел две фигурки в скафандрах. Они были измазаны земляничным соком и сидели, оседлав вдвоем одну ягоду.— Я им не делала больно, — сказала Алиса виноватым голосом. — Я думала, что они гномики из сказки.
Я хотел бы, чтобы ко мне поднялся доброволец из зала, и я покажу на нем порядок подготовки путешественника во времени…Наступило неловкое молчание.
Никто не решался первым выйти на сцену. И тут, разумеется, на сцене появилась Алиса, которая только пять минут назад поклялась вести себя достойно.— Алиса, — крикнул я, — немедленно вернись!— Не беспокойтесь, — сказал представитель института, — с ребенком ничего не случится.— Со мной ничего не случится, папа! — весело сказала Алиса.В зале засмеялись и начали оборачиваться, ища глазами строгого отца.Я сделал вид, что совершенно ни при чем.
Представитель института надел на Алису пояс, прикрепил к вискам что-то вроде наушников.— Вот и все, — сказал он. — Теперь человек готов к путешествию во времени. Стоит ему войти в кабину, как он окажется в тысяча девятьсот семьдесят пятом году.«Что он говорит! — мелькнула у меня в мозгу паническая мысль. — Ведь Алиса немедленно воспользуется этой возможностью!»Но было поздно.— Куда ты, девочка? Остановись! — крикнул представитель института.Алиса уже вошла в кабину и на глазах у всего зала испарилась. Зал хором ахнул.Побледневший представитель института размахивал руками, пытаясь унять шум.
И, видя, что я бегу к нему по проходу, заговорил, склонившись к самому микрофону, чтобы было слышнее:— С ребенком ничего не случится. Через три минуты он окажется снова в этом зале. Я даю слово, что аппаратура совершенно надежна и испытана! Не волнуйтесь!Ему хорошо было рассуждать. А я стоял на сцене и думал о судьбе котенка, превратившегося в Тунгусский метеорит.
А потом с места поднялся почтенный академик и сказал:— Девочка, вы держите в руках уникальную книгу — первое издание фантастического романа «Пятна на Марсе». Не могли бы вы подарить мне эту книгу? Вы все равно еще не умеете читать.
— Нет, — сказала Алиса. — Я скоро научусь и сама прочту…
Сотрудникам «Яндекса» стыдно, Алиса подслушивает, а я вызываю «Яндекс» на дуэль
Привет.
Эффект разорвавшейся бомбы — примерно так можно охарактеризовать утечку данных из репозитория «Яндекса». Говорю о взрыве фигурально, но он случился в штаб-квартире российского IT-гиганта, контузил пресс-службу, топ-менеджмент и по касательной задел многих сотрудников.
Пресс-служба компании и до того редко подавала признаки жизни, притворялась мертвой, их девиз «бездействие — это вид действия» как никогда хорошо характеризует подход к рынку. После того, как у «Яндекса» украли коды большинства сервисов, даже эти ожившие мертвецы были вынуждены отложить неотложные дела (смузи, морковка на фуд-станции неподалеку, очень важные встречи с очень важными людьми на Льва Толстого) и приложить усилия, чтобы изобразить подобие жизнедеятельности. Представляю, как предводитель армии смузишников и проповедников ПП/ЗП формировал позицию компании.
Первым заявлением спустя несколько дней стал рассказ о том, что «Яндекс» начал внутреннее расследование. Ирония заключается в том, что служба безопасности якобы обнаружила утечку данных, хотя на деле там просто прочитали новости и обсуждения того, как компания села в лужу в очередной раз. Пресс-служба и безопасники «Яндекса» могут смело соревноваться в уничтожении морковок, игре на приставках, забегах до ближайшего кафе и тому подобных веселых стартах.
В компаниях увольняют людей и за меньшие прегрешения, чем допустили эти отделы в последние несколько лет, но для «Яндекса» это нормальное явление, они так живут, чувствуют, бездействуют.
Кто-то упрекнет меня в том, что я излишне зло прохожусь по «Яндексу», но как можно иначе? Эти люди создали все условия для того, чтобы под угрозой потери персональных данных оказался любой человек, так или иначе соприкоснувшийся с компанией. Да что там под угрозой, лично мои данные компания уже «теряла», после чего не последовало ни извинений, ни компенсаций — ничего. Утечка «Яндекс.Еды» затронула огромный пласт пользователей, но в «Яндексе» предпочли стоически молчать и сомневаться в актуальности данных. Стандартный прием, который сотрудники «Яндекса» выучили много лет назад, а потом его переняли другие компании. Утекли данные? Они неактуальны! Не беспокойтесь.
В «Яндексе» опубликовали пресс-релиз, название громкое: «Публикация кода: Яндекс раскрывает первые результаты расследования». Найти его можно вот тут.
Документ, а это именно документ, — отличный образчик словесной эквилибристики и попыток придать проблеме меньшее значение. Давайте разберем то, что в нем содержится, чтобы говорить предметно. Пока я читал этот документ, мне даже казалось, что смузи нужно запретить, в больших количествах этот напиток нарушает причинно-следственные связи. Цитата:
«Опубликованные фрагменты действительно взяты из нашего внутреннего репозитория — инструмента, с помощью которого разработчики компании работают с кодом. При этом содержимое архива соответствует устаревшей версии репозитория — она отличается от актуальной версии, которая используется нашими сервисами.
Первичный анализ показал, что опубликованные фрагменты не несут какой-либо угрозы для безопасности наших пользователей или работоспособности сервисов. В то же время мы решили, что сложившаяся ситуация — повод провести масштабный аудит всего содержимого репозитория».
Следите за руками. Код наш, мы этого не отрицаем.
Но он старый, неактуальный! Мы не пользуемся этим кодом — это следует из высказывания. Никакой угрозы нет, но на всякий случай подстелили соломки, сказав, что это результаты «первичного анализа». Будут, видимо, вторичные и третичные в том случае, если утечки продолжатся.
Далее мы узнаем, что в «Яндексе» решили провести масштабный аудит всего содержимого репозитория. И вот тут логика начинает давать сбой. Если это старые данные, старый код, который неактуален, то проблемы не существует вовсе, зачем проводить аудит? В этом нет никакого смысла, бесполезная работа.
Давайте процитирую дальше:
«К сожалению, в ходе аудита мы выявили в коде несколько случаев серьезного нарушения наших собственных политик, в том числе Принципов Яндекс и Правил корпоративной этики».
Ау? Логика, куда ты убежала от этих ребят, вернись к ним. В «старом» коде нашли серьезные нарушения, покайтесь, что раньше вы были плохими, но стали хорошими, всего-то делов. Но нет, ложь заключается в том, что сотрудники «Яндекса» прекрасно понимают, что утекший код составляет львиную долю программного кода сервисов, инструментов тестирования и разработки.
И не так важно, какой версией назвать текущий репозиторий, главное в том, что переписать весь этот код невозможно, нужно затыкать открытые дыры, которыми могут воспользоваться взломщики, плюс гасить пожар, возникший в публичном поле. Надеюсь, что у наших читателей с логикой все в порядке и они понимают, что исполнение танца с бубном от «Яндекса» выглядит как попытка снизить потенциальный ущерб. Но даже тут покаяние произошло с задержкой, до последнего момента теплилась надежда, что все забудется и никто не будет привлекать внимание к этим данным. Крупнейшие деловые СМИ России, например, постарались не раскачивать лодку и обошлись в большинстве случаев куцыми рассказами. Попытки осмыслить крупнейшую утечку в «Яндексе» за все время существования компании предприняли единицы. Об этом как-нибудь отдельно, сейчас же вернемся к признаниям от «Яндекса».
«Зафиксированы случаи, когда логику работы сервисов корректировали не алгоритмическим способом, а “костылями” (на языке разработчиков так называется временное решение, реализованное неоптимально и впопыхах).
Через такие “костыли” исправляли отдельные ошибки системы рекомендаций, которая отвечает за дополнительные элементы поисковой выдачи, и регулировали настройки поиска по картинкам и видео».
Переводим на русский язык. Например, в поиске по изображениям включали цензуру, чтобы не выдавались как запрещенные в России материалы (нацистская символика и не только), так и словоформы, связанные с либеральной тусовкой, яркий пример – «бункерный дед». Само наличие костылей в сервисах говорит о том, что цензура зачастую осуществляется руками, в режиме, когда слова-исключения и образы добавляются, что называется, на ходу. Это не выглядит как обычная схема работы поисковика.
С другой стороны, сложно быть наивным и думать, что поисковые машины не правят свои алгоритмы, чтобы цензурировать те или иные вещи. С приходом Илона Маска в Twitter публично стали доступны десятки историй о том, как американские компании и власти использовали элементы цензуры в этой социальной сети. Предполагать, что другие компании и страны этого не делают, наивно.
Костыль, оставшийся от времен Ильи Красильщика, когда он работал в «Яндекс.Лавке» и достигал небывалых высот в продаже конкретных товаров, маркетинг — наше все. На деле объяснение чудесам можно найти в пресс-релизе «Яндекса»:
«В сервисе Яндекс Лавка существовала возможность ручной настройки рекомендаций любых товаров без пометки об их рекламном характере».
Секрет эффективности продвижения в том, что товары просто выносили на первое место в ручном режиме. Это к вопросу о «независимых и честных» алгоритмах.
Когда у людей (читай — сотрудников «Яндекса») есть личная заинтересованность, они могут пошаманить и получить желаемый результат.
Читаем дальше:
«Наличие приоритетной поддержки для отдельных групп пользователей в сервисах Такси и Еда».
Тут все сказано: плюшки для родных, близких, а также для тех, кто каким-то образом входит в ближний круг. Это снова про независимость и честность алгоритмов, которые никто и никоим образом, а главное, никогда не правит. Эту сказку нам много лет рассказывали, когда мы возмущались, почему стоимость поездки на такси у одного человека выше, а у второго в той же точке процентов на 25-30 ниже. Нам отвечали про алгоритмы. Выясняется, что дело, конечно же, в них и в ручках тех, кто имеет к ним доступ.
Объединяя то, что изложено выше, можно утверждать, что это относительные шалости, когда люди извлекали личную выгоду из возможности поправить код и сделать приятное себе и близким. Поражает тут другое: оказывается, никакого аудита внутри «Яндекса» нет и компания впервые исследовала свой код, в итоге, просто пробежавшись по верхам, обнаружила столько интересного.
Кого-то обидело, как в «Яндексе» видят некоторых своих потребителей, цитата:
«Некоторые части кода содержали слова, которые никак не влияли на работу сервисов, но были сами по себе оскорбительны для людей разных рас и национальностей».
Программисты называли пользователей по смыслу чудаками, нищебродами и тому подобными эпитетами. Не уверен, что они проводили исследование об этом, просто это их личное мнение. Смешно же было, когда этот код писали, отсутствие аудита показывает, что всем было безразлично, как обозвали «юзверей». Отношение к пользователям пренебрежительное, видно, что код создавали с любовью к себе, но не к тем, кто будет пользоваться сервисами.
Это, в свою очередь, личная заслуга бывшего HR-директора и генерального директора «Яндекса» Елены Буниной. Она воспитывала в компании чувство ненависти как к пользователям, так и к государству в целом. Даже если вы не читали тексты об этом у нас на сайте, достаточно одной характеристики. Елена сообщила сотрудникам «Яндекса», что не может жить в стране, которая воюет со своими соседями. И уехала в Израиль. В данный момент бывшие и нынешние сотрудники «Яндекса» в Израиле проповедуют позицию, что Израиль обязан защищаться от соседей, так что это другое. Программный код нейтрален, только люди вносят в него свои взгляды, и в «Яндексе» привнесли в него множество оттенков ненависти. Хотя, думаю, нам скажут, что это шутки. В компании просто не существует корпоративной этики, так как эти правила никто не читает и тем более не следует им. Но об этом — чуть позже.
Следующая цитата, которая вам понравится:
«Важно отметить, что опубликованные фрагменты кода содержат в том числе и тестовые алгоритмы, которые использовались только внутри «Яндекса для проверки корректности работы сервисов.
Например, для улучшения качества активации ассистента и уменьшения количества ложных срабатываний в бета-версии для сотрудников применяется настройка, которая включает микрофон устройства на несколько секунд в случайный момент без упоминания Алисы».
Например, для улучшения качества активации ассистента и уменьшения количества ложных срабатываний в бета-версии для сотрудников применяется настройка, которая включает микрофон устройства на несколько секунд в случайный момент без упоминания Алисы».Не предполагал, что в «Яндексе» так быстро и безболезненно признаются в том, что имеют возможность удаленно активировать микрофон на любой станции, записывать происходящее. Это, пожалуй, одно из самых главных признаний, которое в компании не смогли оценить, равно как и просчитать его последствия.
С момента появления первой «Яндекс.Станции» компания убеждала всех, что не следит за пользователями, последние могут отключить микрофон и всегда знают: когда станция слушает, горит индикатор. И вот тут выясняется, что в «Яндексе» создали инструмент, который включает колонку, но никакого предупреждения об этом не следует. Это называется непоследовательностью. Более того, про моральные качества сотрудников мы узнали из этого же пресс-релиза, собственно, «Яндекс» все прекрасно описал, и выше содержатся все цитаты.
Нам предлагают поверить, что сотрудники «Яндекса», не имеющие никакого надзора, внешнего аудита, не слушали чужие колонки, например, молодой человек не следил за своей девушкой. Ревнивая жена не уличала мужа и так далее. Верим?
То есть компания, которая утверждала, что такое невозможно, под давлением обстоятельств вынуждена сказать, что это не просто реальность, а состоявшийся факт. После утечки я сказал, что это вопрос времени — когда случатся следующие утечки данных как компании, так и пользователей, история «Яндекса» в этом вопросе обширна. И каждый раз сотрудникам компании стыдно, каждый раз они обещают так больше не делать.
Мое решение очень простое: от Алисы буду отказываться, так как возможность слежки — уже доказанный факт. При этом у компаний, предлагающих альтернативные решения, нет таких проблем с безопасностью. И выбирая между чуть большим удобством и привычностью Алисы и, например, тем же «Салютом» от «Сбера», я отдам предпочтение второй колонке. Причина в безопасности данных и в том, что создавать уязвимость с почти гарантированным взломом в будущем я не хочу.
Все мои колонки отключены, они больше не работают.
Многие люди не понимают, что колонка не просто может записать ваш голос, она собирает огромный объем информации о вас и ваших привычках. Что вы пьете, как часто моете руки, какие фильмы смотрите. Какой у вас лексикон, наконец, где и как вы живете. Не смартфон, но очень близко к нему, а самое главное, что никакой защиты, так как независимого аудита безопасности Алисы не было никогда. «Яндекс» верит своим разработчикам, а те верят в чудеса.
В «Яндексе» написали, что «сейчас нам очень стыдно», а также добавили: «Большинство выявленных проблем связано с попытками вручную внести в сервис улучшение или устранить ошибку. Ошибки — часть жизни. Их не избежать, если у тебя не статичный, а постоянно развивающийся продукт».
Это точно написали люди, которые объясняли все выше? Как можно улучшить продукт, оскорбляя людей? Как и какой продукт улучшают манипуляция выдачей результатов, скрытая реклама тех или иных продуктов в «Лавке»? Я не знаю.
Но подозреваю, что и «Яндекс» не знает.
Цитата, которая меня удивила и в какой-то мере оскорбила, хотя пронять меня сложно, читаем:
«В ходе анализа и обсуждения оказавшегося в открытом доступе кода перед нами вновь встали вопросы техноэтики. Насколько используемое решение соответствует общечеловеческой морали и нашим собственным принципам? Насколько оно понятно нашим пользователям и партнёрам? Стало очевидно, что руководство компании уделяло мало внимания этим вопросам».
Дорогие люди, работающие в «Яндексе», нет никакой техноэтики, ее не существует. Для людей и отношений в обществе есть просто этика и мораль, которыми вы не наделены и поэтому выдумываете термины, чтобы не объяснять свои действия. Например, в прошлом я несколько раз заставлял «Яндекс» убирать из результатов поиска рекламу ворованных аккаунтов каршеринга, так как это приводило к авариям со смертельными случаями. В Google их не было, а вот «Яндекс» не закрывал дырки в безопасности, повышал свои продажи таким незамысловатым образом.
Особую пикантность всей ситуации придавало то, что на «Яндекс.Дзене» (когда он был в «Яндексе») публиковали подробные инструкции, как купить взломанные аккаунты, как уходить от полиции, если вас остановят. Круто? Не то слово.
Писала ли об этом деловая пресса или кто-то еще? Нет. Рекламные контракты ценнее, чем жизни незнакомых людей. Надо открыто сказать, что «Яндекс» большой рекламодатель плюс источник трафика для медиа. Например, какой-то костыль действует в отношении нашего сайта, после одного из материалов мы потеряли поисковый трафик от «Яндекса», он стал минимальным, нас явно пессимизировали в поисковой выдаче. Можно ли это доказать? Нет, «Яндекс» не показывает подноготную. Но поверить в такое совпадение нереально, это манипуляция каких-то людей, которые не хотят видеть острые вопросы в адрес компании там, где они возникают.
Публично вызываю вас на дуэль. Что нужно делать «Яндексу» и нам
«Яндекс» всегда молчит и пытается спрятать всю грязь под коврик. «Яндекс» не готов открыто и честно говорить о своих проблемах, об утечках данных, которые касаются многих людей.
«Яндекс» сосредоточен на максимальной прибыли, и ему неинтересны проблемы пользователей, если они не затрагивают прибыль. Золотой телец поставлен во главу угла, и это хорошо видно по стилю руководства, взаимодействию с государством и попыткам при этом показать последнему фигу из кармана. Классическая дилемма про трусы и крестик тут проявляется в полной мере.
В эфире нескольких радиостанций, обсуждая утечки в «Яндексе», ведущие жаловались, что компания отказывается приходить и что-то рассказывать, позиция всегда одна и та же — никаких комментариев. Потому что зомби из пресс-службы не умеют ничего говорить публично, равно как и большинство менеджеров компании. И у меня возникла простая идея, думаю, что она вам понравится.
Итак, не секрет, что лично я много и с фактами пишу о том, что делает «Яндекс» и почему многое из этого недопустимо. Меня не любят в «Яндексе», но я отношусь к этому спокойно, в конце концов, мне не нужна их любовь. За эти годы выработался алгоритм, как можно заставить «Яндекс» менять неправильные вещи, но это требует определенных усилий.
Их уходит много, а можно было бы потратить их на что-то иное, более полезное.
Все события вокруг «Яндекса» за последний год просто вопят о том, что компании нужно научиться говорить с нами, пользователями ее сервисов и услуг. В данный момент «Яндекс» говорить не умеет. Плюс постоянные утечки, скандалы внутри «Яндекса» — все это добавляет остроты корпоративному кризису внутри компании.
В прошлом у меня случались пари с разными компаниями и людьми, некоторые из них были публичными. Например, с генеральным директором «Билайн» Михаилом Слободиным мы поспорили, останется он на своем рабочем месте или нет, сделали это открыто. Я проиграл пари и в итоге в костюме пчелы проработал день в магазине «Билайн» (вместе с парой топ-менеджеров, включая Мишу). Как минимум было весело и хорошо, мы оторвались, и нам понравилось.
Мне не хочется думать, что смузи-терапия совсем убила в сотрудниках «Яндекса» возможность рассуждать о компании, будущем рынка и роли, которую «Яндекс» будет играть на российском рынке.
Предлагаю очень простую дуэль в виде дебатов — выбирайте площадку, которая вам ближе, пусть это будет видеоформат с трансляцией, чтобы не было нарезок и тому подобных вещей. Ищите у себя чемпиона, который будет отдуваться в рамках обсуждения, сможет отстоять ценности компании, конечно, если вы думаете, что они у вас существуют, и это не пустой звук.
Давайте договоримся, что никаких запретных тем не будет, мы открыто и честно обсудим все происходящее вокруг «Яндекса». В дебатах можно отстоять свои ценности, открыть себя миру. Именно дебаты, то есть открытая полемика. Хотите — можем сделать это на площадке «Изоленты.Live», можете выбрать любую иную площадку. Я против вашего чемпиона, если вы найдете такого.
В «Яндексе» любят из всего устраивать шоу — пожалуйста, вот вам возможность сделать яркое выступление. Вы оскорбили меня тем, что совершенно не уделяете внимания безопасности как своих данных, так и данных людей. Тем, что пропускаете в «Яндекс.Музыку» песни и подкасты, в которых призывают убивать граждан моей страны.
Мое терпение исчерпано.
Ваше право посмеяться, назвать меня сумасшедшим, как вы любите делать за глаза. А сможете ли сделать это лично? На камеру и с аргументацией? Понимаю, что вам нужно все обдумать, собрать с десяток обсуждений и совещаний, взвесить все за и против. Поэтому давайте договоримся, что до 10 февраля 2023 года вы вернетесь с ответом. Молчание тоже будет ответом красноречивее любых ваших слов. Очень надеюсь, что у вас найдется хотя бы толика смелости поучаствовать в дебатах против меня и рассказать о своих идеалах, о компании и о том, что вы пытаетесь сделать. Искренне не хочу считать вас трусами, теми, кто прячется и не может отвечать за свои действия.
P.S. У вас, у наших читателей, огромное количество друзей и приятелей, так или иначе связанных с «Яндексом». Отправьте им ссылку на этот материал, спросите приватно: а что, ответите на вызов Муртазина или испугались? Пусть этот вызов не пройдет для «Яндекса» незамеченным. Обещаю, что дебаты пройдут исключительно в доброжелательной атмосфере, с моей стороны – только спокойные вопросы и попытки понять «Яндекс», услышать другую сторону.
Мне не все равно, что будет происходить в моей стране, а это в том числе зависит от того, каким будет «Яндекс», станет другим или нет.
Серия «Говори с ангелом» — Элис Нотли | Полная остановка
[Издания Фонограф; 2022]
В ратуше, завершившей в 2014 году Алетт в Окленде , празднование жизни и творчества Элис Нотли, продолжавшееся в течение выходных, поэт шокировала многих участников собрания, заявив, что не верит в Большой взрыв.
Я хочу, чтобы мы изменили свой взгляд на мир — знаете, как идея о том, что Вселенная началась с огромного болезненного взрыва. Я думаю, что это неправильно, и мы должны измениться. Это наш миф, научный миф о том, что вселенная началась с насилия. Если мы скажем, что вселенная началась с насилия, то и мы будем жестокими. Это проекция, которую мы делаем на все это. Этот взрыв, этот Большой Взрыв — это глупо.
Эти заявления были не просто провокационными заявлениями Нотли, высказыванием своего мнения или отказом повторять «то, что всем известно» — хотя у автора «Неповиновение » определенно нет проблем ни с одним из этих вещей.
Что еще более важно, ее слова указывали на корень ее озабоченности происхождением, историями, которые мы рассказываем о них, и возможностью исцеления, рассказывая другой рассказ или миф.
Самая ранняя работа Нотли отмечена вниманием к повседневности и верностью американской традиции простой речи, отстаиваемой Уильямом Карлосом Уильямсом (тема ее 1980 критических выступлений, Наследницы доктора Уильямса ). Но отчасти из-за того, что она на протяжении всей своей жизни заботилась о голосе, визионерские транскрипции появляются уже в 1976 году в Алиса приказала мне быть сделанной , чье заглавное стихотворение было написано «[около] моего отца, умирающего в больнице / апрель 1975 года». «Джек говорил через несовершенное средство Алисы» 1981 года знаменует собой еще один поворотный момент, поскольку поэт произносит монолог от первого лица в образе Джека Керуака (к тому времени умершего более десяти лет). Эти слияния повседневной речи со сверхъестественным видением возвестили о развитии у поэта «звучания простого ангела».
Исследователи творчества Нотли описывают произведение 1996 года « Нисхождение Алетт, », повествовательную поэму, в которой одноименная героиня путешествует по подземному миру в поисках фигуры по имени Тиран как крупный прорыв. В частной переписке поэт соглашается: « Алетте , очевидно, представляет собой решающий поворот в моем творчестве. Смерти других людей, с которыми я столкнулась в 80-х годах, изменили все, особенно смерть моего брата». Ее брат, снайпер во время войны во Вьетнаме, а также ее покойный отец вошли в ее сочинения в таких произведениях, как 1995-е Близко ко мне и Ближе. . . (Язык Неба) и Дезамер . О близости между голосом, стихосложением и мертвым в этой книге Нотли писала в своем предисловии: «Общая форма каждого произведения уникальна и в значительной степени является следствием требований к голосу: в каждом есть голос мертвеца. чьи безотлагательные и освобождающие качества определяют линию и структуру». Это сочинение сигнализировало о все более важной роли мира мертвых в замечательных и плодотворных постановках Нотли на позднем этапе его карьеры.
Действительно, поэт Джейн Грегори описала работу Нотли после Алетт как родственную пророческим книгам Уильяма Блейка, и это сравнение не является праздным. Такие тома, как «Альма, или Мертвые женщины » (2006 г.) и «Песни и рассказы о вурдалаках » (2011 г.), приглашают читателя погрузиться в сложные мифографии, населенные тем, что Гомер назвал «племенами мертвых», хотя и отмечены насилием. современной войны и социальной дезинтеграции. Как подзаголовок Alma предполагает, что творчество поэта также всегда связано с воздействием несправедливости и жестокости на женщин и детей — основной компонент проекта «женского» эпоса», который Нотли развивает в тексте с таким названием, собранном в Coming After. , ее первый том эссе (второй выходит из Пещеры Песни). Там она пишет:
И все же я хочу написать это большое публичное стихотворение. Я хочу открыть для себя женский голос, который может охватить нашу истинную историю, существующую на сознательном и бессознательном уровнях, в буквальном настоящем, свидетелем более чем одной культуры.
Введите Серия Speak Angel .
Изданный в этом году издательством Fonograf Editions вместе с коллекцией переизданий под названием Early Works , этот том продолжает и, возможно, завершает визионерско-эпическую линию творчества Нотли. Написанный с 2013 по 2015 год, а затем переработанный до 2020 года, The Speak Angel Series состоит из шести разделов и шестисот с лишним страниц. Когда садишься читать, это похоже на то, как берешься за Cantos Паунда, 9 Бенджамина.0007 Arcades Project или Hildegard of Bingen Scivias .
Это последнее сравнение может быть наиболее близким, потому что, как и книга Хильдегард, Серия «Говори ангела» представляет собой отчет о видениях и голосах, а также отчет об условиях всеобщего спасения. В отличие от средневековой католической монахини, Нотли не является центром христианской истории, а провозглашает себя «поэтом/оратором/спасителем/распятым». Таким образом, она родственна Данте, который рассказывает о своем путешествии в потусторонний мир от первого лица и никогда не разрушает иллюзии, что все, что он говорит нам, является правдой.
(По словам выдающегося ученого двадцатого века Чарльза Синглтона, «Фантастика [ Божественное ] Комедия в том, что это не вымысел»). Точно так же очевидная выдумка серии «Говори ангелу» состоит в том, что это не выдумка: «И мертвые часто взывали ко мне. Я говорю правду/это не просто литература». Или, как сказано позже в стихотворении: «Я повторяю, что это не вымысел, вы претерпеваете изменения и, конечно же, нуждаетесь в них, как вы знаете».
Наша первоначальная ориентация на произведение представлена в форме предисловия, в котором поэт выделяет шесть разделов The Speak Angel Series и предоставляет некоторую информацию о повествовании стихотворения и о том, как произведение было составлено. Часть первая, The House Gone , «становится путешествием, в котором я начинаю вести всех и вся (людей и горы, квазары и кого угодно) к новизне». Часть вторая, Opera , представляет хозяина, которого поэт вел, «[стоя] на краю пустоты, разговаривая».
Healing Matter , третий раздел, изображает «главного героя, который есть я», спускающегося в бездну с ледяного откоса, на котором собралось собрание. To Paste On включает в себя события, актуальные для композиции стихотворения, включая войну в Сирии, а Out of Order «сама по себе является преднамеренным коллажем» в том смысле, что поэт описывает свою процедуру ведения нехронологической записной книжки. а затем вырезание и вставка результатов. Наконец, Поэма , которая завершает книгу, повествует о кульминационной битве, а также о нападении различных злобных сил. Нравится Исцеляющая материя , Поэма использует некоторые метрические особенности, которые Нотли разработал в «Происхождение Алетт» , хотя и без кавычек, которые были такой поразительной особенностью этой более ранней работы. Всеобъемлющая работа рассказчика, поэта и стихотворения, по-разному переформулированная на многих страницах, есть не что иное, как «исцеление бытия».
Это краткое изложение может только дать представление о ошеломляющем мире разговоров и событий, содержащихся в Серия «Говори с ангелом», а также о грозной технике, использованной мастером-поэтом. The House Gone характеризуется длинными строками, часто со средними смысловыми цезурами, перемежающимися лирическими пассажами и тем, что Нотли называет «стихами-вставками». Эффект метрического строба напоминает движение между пятистопным ямбом речи и лирическими одами хоровой песни в греческой трагедии, давая нам понять, что мы находимся в нескольких мирах одновременно. Первая строка прямо заявляет о силе поэтической речи создавать мир: «Наши слова — это то, что они говорят, то, что мы делаем». Этот стих также представляет одну из характеристик The House Gone : строки без пунктуации часто включают в себя отдельные фразы без каких-либо признаков того, как они различаются, кроме самих слов. Это свидетельство способности Нотли к поэзии такого рода, разрабатываемой уже десятилетиями, что я читал страницы, прежде чем понял, что в ней нет запятых или точек.
Исключительная экономия и изящество Нотли в размещении каждого слова, что облегчает чтение, несмотря на отсутствие знаков препинания, напомнили мне панегирик поэта Лью Уэлча в Как я читал Гертруду Стайн : «Никто никогда не делал это так чисто, как Гертруда Стайн, потому что все так или иначе мешают истории или сами мешают. Она действительно говорила слово, слово, слово, слово, слово, слово. Вы знаете, как музыканты говорят о Моцарте? Что ж, в моем представлении именно таков Стейн как писатель».
Местность стихотворения быстро определяется толпами усопших, которые говорят с рассказчиком: «Я пришел домой, там не было никого, кроме меня и мертвых». Но мы также сталкиваемся с архаическими мифами, такими как греческое жертвоприношение Ифигении, которое предшествовало Троянской войне («[они] сели в свои лодки, принеся в жертву/принесли в жертву женщину»), которые намекают на важный и сложный путь в какие старые истории, от греческих легенд до христианских писаний, войдут в повествование эпоса Нотли.
Повторяющийся мотив позже в стихотворении резюмирует это: «Обязуйтесь использовать старые знаки».
Одним из старейших знаков, важной песней Нотли, является « Теогония » греческого поэта восьмого века Гесиода, в котором рассказывается о возникновении мира из первобытного хаоса и рождении пантеона богов. В переписке Нотли сообщает: «Я когда-либо читал только начало», из которого мы узнаем, что
По правде говоря, сначала возник Хаос, а затем широкогрудая Земля, вечно верная основа всех бессмертных, которые держите вершины снежного Олимпа, и сумрачный Тартар в глубине широко проторенной Земли, и Эроса, прекраснейшего среди бессмертных богов, который нервирует члены и побеждает ум и мудрые советы всех богов и всех людей в них.
«ПЕРВЫМ БЫЛ ХАОС», — повторяет (или переводит) стихотворение Нотли. Его рассказчик не стесняется утверждать, что «я пишу теогонию». Ее версия, однако, сочетает в себе эллинские мифы о творении с опустошением несправедливого мира, мчащегося к своему окончательному суду.
Она сочетает голос Гесиода с голосом другого греческого автора, св. Иоанна Богослова, когда заявляет: «На Патмосе я удалился в ПЕЩЕРУ» — традиционное место написания библейского последнего видения. Но, продолжает она, «вместо того, чтобы писать Откровение, я бы ВЕДЁЛА ВЕДЬ Й О У». Серия «Говори с ангелом» — это новая теогония; но это также новый апокалипсис.
Второй раздел, Opera , продолжает развивать тождество, установленное между рассказчиком и автором: «Я Алиса Нотли, ваш лидер, ищу ВЛАСТЬ» и «Я Алиса Нотли теперь хочу ДУШУ. МОЩНОСТЬ в-/Вместо себя». (Как мы узнаем позже, «[все] мы — это сила. Нам нужна ясность сознания»). Строки этого раздела резко отличаются от строк The House Gone из-за их неправильного использования заглавных букв и пробелов, типографской практики, напоминающей книги Ханны Вайнер или Джона Винерса.0007 За Капитолием штата или Цинциннати Пайк . Как и в случае с каллиграммами из ее недавнего сборника For The Ride , эти типографские неровности — не просто уловки, а неотъемлемые элементы просодии Нотли, а также нарушение в стихотворении многих устоявшихся норм, в том числе и самого письма.
Opera также расширяет хор мертвых голосов, включая поэта Аллена Гинзберга, чье творчество неоднократно цитируется (включая переписанную строчку смеха: «Лучшие умы моего поколения / ROCKS»). В нем сосредотачивается творческая роль художественного творчества в поэтическом проекте универсального ремонта: «Мы приклеим наши мертвые мысли / НА эту бездну». Стихотворение продолжает свое видение чего-то вроде армии призрачных художников, вносящих свой вклад в «повстанческий колЛАЖ» — о чем следующий раздел, Healing Matter описывает как «это наш практический коллаж, наш эпос о нас».
Healing Matter также знакомит с одним из самых провокационных персонажей книги — Майклом Брауном, молодым человеком, убитым в Фергюсоне, штат Миссури, полицейским Дарреном Уилсоном 9 августа 2014 года. Нотли сообщает нам в своем предисловии, что «[две трети] пути кто-то говорит главному герою (мне), что он был убит», и после этого Браун становится «повторяющимся присутствием», одним из наиболее часто упоминаемых недавно умерших, которые входят в композиционное пространство.
стихотворения (указано в примечании как «январь 2013–2015 гг.»). В американском контексте присутствие Брауна в качестве поэтического голоса в творчестве белого поэта, говорящего такие строки, как «Алиса заботится обо мне», несомненно, является сложной и потенциально зажигательной. Это напоминает спор вокруг выступления Кеннета Голдсмита «Тело Майкла Брауна» в Университете Брауна в марте 2015 года. продолжает говорить со мной Думаете, он принадлежит вам? Ничей / имидж, которым можно владеть».
На протяжении серии The Speak Angel Series Браун становится главной фигурой среди недавно погибших — жертв сирийской войны, жертв лихорадки Эбола и даже «женщины-джихадистки», частично ответственной за теракты в Париже в ноябре 2015 года. На последних страницах стихотворения Нотли мы читаем такое указание: «Я увещеваю людей не называть // Майкла , если вы его не любите».
Понимание особой работы мертвых продолжается в To Paste On , где умершие провозглашают: «[только] мы, мертвые, можем создать И из разбитых/букв».
Разрушенный мир — материал для их коллажа, и действительно, среди основных глаголов, разыгрываемых рассказчиком, в дополнение к , ведущий , , исцеляющий , и , говорящий , — это , склеивающий , и , склеивающий — например, «бездна — это хаос, а сама и я — мы снова наклеиваем на неё наши образы» и «у меня есть приклеил это мгновение к бездне, я привел его и приклеил». Цель, по-видимому, состоит в том, чтобы «сделать некогда Кол-/ Время наложенных мыслей», задача, на которой рассказчик/Алиса продолжает настаивать на своей решающей роли «спасителя/лидера», направляя мертвых от «печали к откровение и воссоздание». На самом деле, она готовит путь для Вне теологии распятия Ордена через аллюзию на слова Христа в Евангелии: «Следуйте за Мною Я говорю Я сделаю вас пастырями душ».
В пятом разделе серии «Говорите ангелу» рассказчик Нотли берет сердцевину христианского повествования, смерть Христа на кресте. Нам уже сообщали, что «мне сказали, что меня снова распнут», но в «Не по порядку, » рассказчик настаивает на том, что смертная казнь, о которой идет речь, «не я говорю, что Христос — это я, кто жил и писал — / десять в бедности для вас язык изящества.
Само слово со всеми резонансами двух тысячелетий культурной фиксации на этой центральной и символической смерти воспроизводится в стихах, от «первоначального распятия, являющегося/пересечением души и материи», до рассказчика, провозглашенного «распятым поэтом универсальная поэма». Читая эти строки, я не мог не вспомнить последние письма Фридриха Ницше, каждое из которых было подписано «Распятый», как и письмо от 4 января 1889 года.Петру Гасту, провозгласившему видение, в котором «мир преобразится и все небеса возрадуются». Разговоры с мертвыми, провозглашение видений и пророческое утверждение своей смерти на кресте: все это остается рискованным занятием в обществе, склонном к клеймению любого дискурса за пределами жестко ограниченного царства, именуемого «разум», как безусловно эксцентричного и, вполне возможно, безумного. Серия Speak Angel здесь, среди прочего, для того, чтобы разрушить такого рода предположения.
Последний раздел книги, озаглавленный просто Поэма , разделен на четыре части, которые следуют за разделами Происхождение Алетт.
«Другая сторона ткани» продолжает развивать более крупные богословские утверждения серии: «Нет бога, кроме как все мы мертвы, как мы всегда тайно знали», в то время как «Ты забыл подумать» посвящен злонамеренным действиям врагов. . «Можете ли вы, — спрашивает она, — вести переговоры с/ Людьми, которые не признают своих злонамеренных желаний»? Голос Аллена Гинзберга, частый собеседник на протяжении всей книги, заявляет, что «была предусмотрена примитивная агрессия против вас со стороны сверстников» — возможно, подготовка к третьей четверти, «Битва», «[где-то] внутри сложенная -up space в непрозрачной зоне». Как оказалось, частью нашей духовной брони в этой войне является отключение: «[избавьтесь] от своих устройств и прислушайтесь к голосам в своей голове Они мертвы.
Заключительная четверть раздела «Другая сторона ангела» завершает эпопею гномическими напоминаниями о работе поэзии в мире. Когда мы готовимся к отъезду, потрясенные и измененные воображаемым миром Серия «Говори с ангелом», нас предупреждают, чтобы мы не «[были] такими, как другие притворяясь, что поэзия всегда живет в академии/Она живет за счет убийства- этаж Он живет в насыщении/ Души в боли до тех пор, пока душа не сломается по-настоящему».
Заключительные слова стихотворения бросают вызов общению и общению с теми из нас, кто присоединился к рассказчику в ее космическом путешествии: «Что ты помнишь Прочтите мои мысли Прочтите мои мысли».
Серия «Говори с ангелом» — это главный шедевр одного из величайших ныне живущих англоязычных поэтов. Он учит вас читать его, и если вы сможете упорствовать в его трудностях, он изменит вас. Я едва успел коснуться многих местных красот поэмы, но этот обзор достаточно длинный. Иди за книгой. Они будут читать ее еще долго после того, как мы уйдем.
Дэвид Бразил — поэт, переводчик и писатель. Его книги включают figurae (The Last Books, 2022), Мнемозина (Эротопластика, 2021), Святой Дух (Огни большого города, 2017), антиобщественное терпение (Крыша, 2015) и Обыкновенное (Повечерие, 2013). богохульных часов , сборник его избранных переводов, выйдет в 2023 году на сайте Free Poetry. Он живет в Калифорнии.
Твитнуть
Станьте покровителем!
Этот пост может содержать партнерские ссылки.
Разговор с автором Элис Уокер — трапаблишинг
Эта книга — одна из десятков книг, написанных Элис Уокер. Ее романы, стихи, эссе и детские книги были проданы тиражом более пятнадцати миллионов экземпляров, а ее сочинения переведены более чем на два десятка языков. Люди во всем мире читают книги Алисы! Sweet People Are Everywhere — о путешествиях и встречах с людьми в разных странах, что и сделала Элис. Она любит путешествовать, но ей также нравится быть дома в своем доме в Мендосино, штат Калифорния, который находится далеко за городом. Когда мы говорили с ней, она сидела на своей террасе и смотрела на горы. Она сказала нам, что ей нравится жить в деревне.
Она благодарна за то, что выросла в сельской местности, в округе Патнэм, штат Джорджия, где она родилась в 1944. Ее родители были фермерами, и она была младшей из восьми детей. Поскольку она была самой младшей, ее звали Малышка Алиса. И когда она была совсем маленькой — еще совсем ребенком, — она начала писать. И она не остановилась!
Слова этой книги — стихотворение, которое вы написали и которое посвящено «молодому Брайону, который получает паспорт». Кто такой молодой Брайон?
Молодой Брайон был моим гостем. Он был музыкантом-подростком, планирующим поездку в Китай. Хотя ему было девятнадцать или около того, он никогда не выезжал за пределы Соединенных Штатов. Он нервничал из-за того, что находился так далеко от своего дома и церкви, где играл госпел на фортепиано.
Что вы сказали, чтобы он меньше нервничал?
Я посоветовал ему думать обо всем этом как о приключении. Я хотел заверить его, что независимо от того, что делает правительство страны во время вашего визита, люди продолжают оставаться такими же, как и везде.
Они заботятся о своих детях, своих садах, своих полях или изучают новые чудеса на своих компьютерах. Брион в этом стихотворении хочет увидеть мир, и ему нужно увидеть мир. Он собирается встретить других людей, которые похожи на него. Я хотел, чтобы он почувствовал, что мир действительно тесен. Стихотворение было написано ему и вдохновлено его приключением, но оно предназначено для всех молодых людей.
В этой книге вы описываете тридцать семь разных мест. Такие места, как Ирландия и Ирак, Венесуэла и Вьетнам, Кения и Корея. Были ли вы в странах, которые вы здесь упомянули?
Я был в некоторых из них. Я приехал из крошечного городка в Джорджии и понятия не имел, что есть люди по всему миру. Они сказали мне, что если я копну достаточно глубоко, я доберусь до Китая. Но на самом деле я понятия не имел. Я хочу, чтобы дети, читающие это, познакомились с идеей существования других мест.
Любишь путешествовать?
Каждый раз, когда у меня был шанс куда-то пойти и посмотреть, я использовал его! И вот так я обнаружил сходство в людях.
В каждом можно узнать себя. Путешествия Гулливера на самом деле не правда. Я имею в виду, что в этом есть доля правды, но в город не поедешь, а люди — лошади. Это вы и ваши родители, но они могут быть разного цвета кожи и в разной одежде. Нет «чужих» стран. Вы приходите туда, и да, еда отличается, но вам это нравится. И люди такие же.
Когда вы начали писать?
Вскоре после рождения. Мама говорит, что когда я ползала, то писала в грязи палкой. Я писал стихи к девяти годам. Но я выучил его наизусть и продекламировал гораздо раньше.
Что привлекло вас к поэзии в таком юном возрасте?
Кто-то дал мне Путешествия Гулливера незадолго до того, как мне исполнилось двенадцать. Чудо этой книги! Я был человеком, который никогда не думал об этих существах — существах вроде крошечных людей, великанов и говорящих лошадей. Частью моего побуждения к написанию было желание помочь другим увидеть, что я чувствую.
Что тебе больше всего нравится в писательстве?
Это волшебство.
Вы можете создать что-то. И вы можете сделать это настолько наглядным, чтобы другие люди могли его видеть, но на самом деле оно исходит из невидимого.
Вы не только писатель, но и активист. По каким причинам вы работаете?
Так много причин! Я больше всего беспокоюсь о детях мира. Прямо там, с животными планеты. И так далее. Там целый длинный список! Уничтожается не только природа. Дети во всем мире страдают.
Чем бы вы занимались, если бы не были писателем?
Когда-то я хотел стать ученым. И пианист в другой. А эти вещи были совершенно не по карману. Я ни о чем не жалею. Когда закрываются двери, которые вы хотели открыть в детстве, вы понимаете, что, возможно, часть смысла вашего существования заключается в том, чтобы открыть их для других. И это часть того, о чем это стихотворение.
У вас есть совет для детей, которые хотят развивать свои творческие способности?
Да! Чтобы создавать искусство, у вас должны быть инструменты. Бумага, карандаши и, может быть, краски.